Если сказать одним словом о моем впечатлении от книги Г. И. Григорова, то я ОГЛУШЕН. Я ведь не мальчишка, впервые узнавший о преступлениях советской диктатуры. Я читал Солженицына, Шаламова, Дьякова, Гинсбург и других выживших узников ГУЛАГа. У меня богатая коллекция литературы и вырезок на эту тему. Я имел возможность вживую общаться с людьми, пережившими этот кошмар, в том числе – с моим тестем. Словом, я подготовленный для такого чтения читатель. Но, повторяю, воспоминания Григория Исаевича меня оглушили. Книга эта УНИКАЛЬНА, и прежде всего, из-за УНИКАЛЬНОСТИ ее автора.
Он уникален, прежде всего, своей судьбой. Я не знаю, сколько таких жизней сохранилось на тысячу подобных ему, но он, действительно, реликт, вроде хорошо сохранившегося древнего динозавра. Да, сохранилось немало людей, захваченных тралом 1937-38 гг. Но ведь Григорий Исаевич начал свою «карьеру» зека в 1928 г. (на 10 лет раньше), и «карьера» эта проходила по ведомству троцкизма. Я себе не представляю, как тут можно было уцелеть. И не просто уцелеть, а остаться самим собой, не изменив себе ни разу.
Он уникален своими удивительными способностями. Он был философом, но смог стать настолько заметным геологом, что его услугами жаждал воспользоваться известный финский ученый-геолог. Когда это стало необходимым, он смог стать врачом. Его способность разбираться в сложных проблемах биологии сдружила его с академиком Н. И. Вавиловым. Он был блистательным преподавателем философии, истории, географии в самых разных учебных заведениях. Наконец, он оказался замечательным писателем; я имею в виду не только «Произвол и повороты судьбы».
Он уникален своими встречами и знакомствами – Ленин, Троцкий, Бухарин, Вавилов, братья Косиоры, Петровский, Ярославский, Киров. Все эти люди высоко ценили способности Григория Исаевича, и все эти знакомства сильно повлияли на «повороты» его судьбы.
Но более всего его уникальность заключается в том, что уже в середине 20-х гг. он пришел к выводу о том, что диктатура пролетариата (краеугольный камень большевизма) неизбежно и неотвратимо должна превратиться в ДИКТАТУРУ ДИКТАТОРА. К такому выводу в середине
20-х гг. мог прийти только очень прозорливый человек. У меня даже (при чтении книги) возникло подозрение: не является ли такой вывод результатом воздействия более поздних впечатлений и раздумий.
Я в свое время (60-е гг.) тоже пришел к такому выводу. Но я его сделал тогда, когда все уже свершилось, когда диктатура диктатора стала историческим фактом. А ведь Григорий Исаевич сумел разглядеть этот процесс (перерождения диктатуры пролетариата) в самом его зародыше. Это поразительно! Ведь до этого не сумел додуматься сам автор идеи диктатуры пролетариата – Карл Маркс. А ведь очень не глупый был еврей.
Есть, конечно, в книге (как и во всяких мемуарах: человеческая память несовершенна, она – не компьютер) досадные ошибки – я не хочу на них останавливаться; они нисколько не снижают впечатления от этой книги. Какое счастье, что он успел оставить нам эти воспоминания. Если бы я верил в Бога, я бы подумал, что Господь сохранил его в ГУЛАГовских джунглях исключительно для выполнения этой миссии.
